Павел Викнянский: «Власть больна дебилизмом». Часть I
Лидер республиканцев Павел Викнянский — о непрозрачных схемах Министерства молодежи и спорта, праве человека на альтернативную точку зрения, интеллектофобии, кризисе доверия к левым идеям и правонационалистической реакции.
Расшифровка резонансного эфира программы «Циники» на радио «Вести» от 5 февраля 2017г. Ведущие — Константин Дорошенко и Дмитрий Терешков.
Наше государство бьет за наличие собственной позиции…
Константин Дорошенко: Это радио «Вести» — радио новостей и мнений, программа «Циники», с вами Константин Дорошенко и Дмитрий Терешков. Ближайший час мы будем говорить с лидером организации «Студенческая республика», которая, собственно, как проект существует с 1999г., в организацию оформилась она в 2006г., и через организацию уже прошли целые поколения молодых и активных людей, которые что-то хотят менять в Украине. В свое время ее поддерживал наш всемирно известный экономист, один из создателей Римского клуба Богдан Гаврилишин. Но в этом году у Студреспублики, насколько я понимаю, определенные сложности во взаимодействии с Министерством молодежи и спорта, мы пригласили Павла Викнянского, лидера Студреспублики, в нашу студию, чтобы разобраться в чем дело.
[…]
Павел Викнянский: Есть практика, принятая в большинстве стран мира, когда государство поддерживает с помощью различных инструментов инициативы граждан, есть разные формы этой поддержки, и в Украине достаточно давно сложилась такая история, как конкурс проектов среди всеукраинских молодежных и детских общественных организаций на проведение различных их инициатив. Мы многократно были победителями этого конкурса проектов. Не в силу того, что, наверное, все-таки существуют вещи, связанные с «договорняками» и т.д., а просто потому что мы действительно делаем огромное дело — об этом знают и в нашей целевой аудитории, об этом знает много хороших, прекрасных людей в Украине и за границами Украины. Это было заслуженно.
Но есть шероховатости — назовем это так, корректно… Мы уже подвергались нападкам и серьезным притеснениям, аж вплоть до вмешательства правоохранительных органов, на нас подавали в суд еще при Януковиче и Партии регионов. Просто из-за того, что мы всегда имеем свое мнение и о нем не молчим, не пытаемся попасть в конъюнктуру.
Потом, сразу же после Майдана, мы ожидали более открытого и справедливого отношения к молодежным инициативам. Оказалось, что новый министр, который тогда пришел, решил консолидировать в своем кармане все молодежные потоки и перераспределил все молодежные бюджеты. Это, кстати, не такие большие суммы — порядка 5-7-10 млн. грн на сотни организаций.
Дмитрий Терешков: Это то, что в течение года выделяет министерство, финансирует подобные организации? А сколько организаций участвует в конкурсе?
Павел Викнянский: Финансирует даже не организации, а проекты, т.е. это идет не на институциональную деятельность, не на офисы и текущие проекты, а, например, на «Студенческую республику» как на Международную программу, о финале которой мы здесь ранее говорили. Принимает решение конкурсная комиссия. В ней всегда существует фактор борьбы заинтересованных групп. Министерство всегда издает специальный приказ, которым подтверждает правомочность, легитимность ее решений, а также запускает бюджетные процедуры, связанные с казначейством, выделением ресурсов. Булатов обрушил всю эту схему, мы были вынуждены обратиться в суд.
История успеха: 2014-й, общественники выиграли у Минмолодьспорта суд за нарушения при проведении конкурса проектов
Дмитрий Терешков: О какой схеме вы говорите? Есть некий бюджет у министерства и эти деньги распределяются среди разных организаций в течение года, и Булатов что, взял и как-то неправильно начал их распределять?
Павел Викнянский: Булатов организовал под себя конкурсную комиссию из людей, ориентирующихся на него политически, и, наверное, не только политически, и принял решение в пользу определенного пула организаций, а всех остальных выбросили за борт, в т.ч. и Студреспублику.
Константин Дорошенко: Как это происходило раньше — до прихода министра Булатова на его должность? Как происходило Ваше взаимодействие с Министерством молодежи и спорта?
Павел Викнянский: По-разному, бывали времена, когда мы получали на проекты и 100, и 200 тыс. грн. А бывали, когда мы получали 0 или унизительные 30 тыс. при Януковиче – из-за того, что у нас всегда была независимая позиция, не смотря на конъюнктуру.
Конкурсная комиссия министерства все равно является реализатором определенного властного запроса. Большинство ее членов — это не представители действительно независимых общественных организаций либо выбранные каким-то публичным способом люди, например, с помощью онлайн-механизмов, а люди, которых министерство «берет» под себя и под свои запросы.
Поэтому при «Регионах» мы были непонятны — они нам обрезали финансирование и натравливали на нас правоохранительные органы. Пришел Булатов — мы снова чужие, мы не выступали ярко в его поддержку, п.ч. не понимали, какая его программа как министра. Ну, вот мы какие-то «непонятные» — зачем нам что-то выделять?
Дмитрий Терешков: Насколько вообще Студреспублика зависима от государственного финансирования?
Павел Викнянский: Мы имеем порядка 20-30% (в зависимости от года) государственных ресурсов на централизованное проекты — я сейчас не считаю местные бюджеты, это парафия наших местных организаций. Вряд ли это можно назвать «зависимостью», но, если говорить о проектах Студреспублики, мы считаем, что мы выполняем важную миссию для страны, и для нас принципиально важно, чтобы какой-то кусок госфинансирования был. Потому что это определенный символический акт, показатель того, что государство заинтересовано не в ручных организациях, обслуживающих в данный момент главенствующую идеологию в государстве, не в организации каких-то дерибанских схем, а в поддержке больших явлений,имеющих миссию не только относительно Украины, но и всей Европы, свой взгляд на отношения в мире, и формирующих целый пул молодых людей, которые способны иметь такой масштаб рефлексии.
С точки зрения символизма отношений все это очень унизительно… Мы выиграли, кстати, суд у Булатова — это очень важно, суд поддержал нас.
Константин Дорошенко: Кстати, это интересный прецедент, давайте рассмотрим его, потому что слушатели должны понимать, как это работает. То есть Министерство тогда не выделило финансирования Вашей организации, и она подала в суд? Как Вы доказали, что это решение неправильное, и что Вас должны финансировать? Это действительно интересно.
Павел Викнянский: Нам так и не удалось профинансироваться в конце концов в том году… Но [все это было важно] с точки зрения того, чтобы показать, что это нарушение, и сделать так, чтобы последующим преемникам Булатова и, самое главное, работникам среднего и нижнего звена, чиновникам министерства, больше неповадно было включать какие-то ручные и уж тем более коррупционные механизмы. Мы опротестовали предвзятый подход конкурсной комиссии к отдельно взятым организациям и нарушения процедуры проведения конкурса. И суд в конце концов к нам прислушался. Надо признать, это была серьезная победа, никто не верил в нас, министерство просто смеялось: «Ну, да, бегайте, делайте что-то там». Нас, таких буйных, оказалось не так много, мало кто верил, даже коллеги по цеху из институтов гражданского общества сомневались, наверное, соблюдали какие-то свои личные интересы. Но мы победили — это было, как гром среди ясного неба.
Булатова после этого снимают. Очень важно, что мы стали значительным фактором в том, чтобы больше этого человека и близко не было в государственной власти в стране. К сожалению, вместо него есть много других похожих непрофессиональных и совершенно некомпетентных людей. Когда пришел новый министр Жданов — он знал об этой ситуации, ему доложили, потому что это был достаточно громкий скандал… Важно, что это один из первых успешных постмайданных антикоррупционных, а не пиаровских, для Facebook процессов против представителей т.н. новой власти.
Как власть незаконно обнулила госфинансы Студреспублики
Константин Дорошенко: Вы, Павел, говорили о том, как осуществлялось давление на Студреспублику в предыдущие годы, во время правления Януковича, потом при приходе новой власти и когда министром молодежи и спорта был г-н Булатов. Сейчас ситуация изменилась и, я так понимаю, что в этом году ровно также, как и вовремя министерства Булатова, Студреспублика снова не получает финансирования от государства?
Павел Викнянский: Совершенно точно. Но сейчас с еще более хамскими и совершенно антиевропейскими сопровождениями всего этого. Когда пришел Жданов, он сам нам предложил подписать мировое соглашение с министерством [по поводу выигранного нами «булатовского суда»]. Мы державники, у нас нормальный цивилизованный подход, если мое государство говорит, что оно все поняло и сделало выводы, готово учесть наше предложение — я заинтересован, чтобы это было эффективное государство — мы должны идти навстречу. И мы пошли навстречу. И после этого провели при Жданове в 2015г. один из самых открытых и действительно прозрачных конкурсов, когда профинансировали достаточно широкий пул проектов разных организаций. Много нареканий не было, понятно, кто-то, наверное, был обижен и был негативный момент определенной политизации, но в целом оценки были достаточно позитивные.
После этого мы ожидали реформирования этой всей процедуры, но министерство придумало печальные, как оказалось, «инновации». Они придумали сделать конкурс теперь не на год, а на 2 года под благим предлогом того, чтоб организации могли проводить свои проекты и тратить деньги начиная с января-февраля месяца, а не только с лета [как в случае проведения ежегодного конкурса]. Красиво звучало, но оказалось, что этот инструмент проведения на 2 года он на нас отобразился таким образом, что фактически при подтверждении результатов на 17-й год, это использовали как репрессивный механизм против всех неугодных: им финансирование, решение о котором было принято на 2 года, просто обнулили.
Дмитрий Терешков: Может, Вы просто по объективным причинам проиграли конкурс? Где здесь грань?
Павел Викнянский: Конкурс оценивается по рейтинговой системе. Баллы нам были присвоены еще летом 2016г. Комиссия выставляет оценки по различным категориям, потом эти оценочные баллы сводятся в единый массив, комиссия их подтверждает и, сообразно определенным пропорциям, выделяет финансирование по этим баллам. И Международная программа «Студенческая республика», и конкурс «Лучший студент Украины» набрали достаточное количество баллов, несмотря на то, что были люди, которые яро против нас выступали, ставили плохие оценки. Хотя это не очень логично… все-таки «Студенческая республика» — это крупнейший и самый известный среди активной молодежи (и не только) проект в стране. И тут мы, имея на руках эти баллы, особо не «паримся», что там и как нам легитимизируют, но… в промежутке между Новым годом и Рождеством полутайно собирается конкурсная комиссия, естественно, по решению министерства, и устраивает судилище какое-то против неугодных, в котором звучат совершенно бессмысленные, будто из инквизиции или из суда имени прокурора Вышинского, выражения.
Охота на ведьм
Дмитрий Терешков: Давайте конкретно. Насколько я понимаю, это оно: «Члени «Студентської республіки», активно залучені до діяльності новоствореної партії «Республіка», доказом чого є їх акції проти так званого «тарифного геноциду». На сайті організації ці акції подаються як заходи організації, а не партії, хоча на фото чітко видно партійну символіку». И потом еще какие-то обвинения в потасовках с алкоголем, и русский язык там еще упоминается, да? И Руслан Коцаба, который был Вашим спикером… Это обвинения в Ваш адрес?
Павел Викнянский: А еще к этому «замечательному» букету добавили мое личное выступление (я, правда, не понимаю, какое оно имеет отношение к проектам) на одном из круглых столов в июне еще 2014г., в котором я квалифицировал события, происходящие в Украине до сих пор, как те, которые носят, в т.ч. характеристики гражданского конфликта. Вот, считается, что этого нельзя делать общественным активистам и, в принципе, гражданам в свободной стране… Получается, у нас есть правильное мнение, а есть антигосударственное, есть «враги народа». Меня фактически записали во «враги народа». Сделал это – внимание, следите за логическим рядом – человек, который представлял организацию с названием, от которого у многих будет дрожь — «Громадський сектор Євромайдану», которая является партнером и подрядчиком фонда «Відродження», именно этой организацией выделяются деньги на проведение псевдомонтиторинга.
Константин Дорошенко: У фонда «Відродження» в общем-то неплохая репутация, старинная репутация. Почему Вы называете его мониторинг «псевдомониторингом»?
Павел Викнянский: П.ч. его результаты не опроверг фонд «Відродження». У нас были встречи, но от фонда не было сожаления о том, что прозвучали откровенно предубежденные оценочные суждения, о том, что это прямо повлияло на результаты решения о финансировании, о том, что это не имеет никакого отношения к честному распределению государственных финансов. Кстати, речь ведь идет о негосударственном фонде, который почему-то вдруг внезапно начинает контролировать деньги налогоплательщиков, в т.ч. и мои деньги. Знаете, даже на Солнце есть пятна, поэтому мы в гражданском обществе должны указывать на ошибки и других общественных институций. Если кто-то оторвался от земли, то мы все заинтересованы, чтобы хорошая репутация поддерживалась правильными решениями. А что касается ошибок фонда «Відродження» — надо сделать работу над ними, провести какие-то определенные организационные действия, которые снимут весь идиотизм, который звучал.
Сейчас прокомментирую по пунктам. Первое, никак законодательством Украины не регламентировано не-финансирование общественных организаций, которые имеют какую-то политическую позицию, даже если они связаны с политическими партиями. Хотя формально «Студенческая республика» и являлась фундаторкой партии «Республика» (не юридически, а фактически) никаким образом уставно, по формату работы не связана с ней. На [протестном] мероприятии, о котором говорилось, организатором также была «Студенческая республика», и проводилось оно без символики. Может, кто-то принес символику, но мы же не будем отбирать у людей распечатку с логотипом партии. Это было бы странно, мы не практикуем такие формы работы.
Относительно русского языка — мероприятие было в основном на украинском языке, но, если люди говорили на русском или английском языке — такова наша практика, мы их не прерываем. Мы стараемся понять, услышать. Как кому удобно — пусть на таком языке и говорит, главное, чтобы это был язык уважения и не обесценивания другого.
Что касается потасовок людей в нетрезвом состоянии — этого и близко не было. Всё в режиме «дружбы-жвачки» — дай Бог, чтобы в Украине политические и общественные дела решались таким образом. Там находились и другие люди, не только студреспубликанцы, и если вдруг взрослые люди в какой-то момент решили не демонстративно «употребить», не срывая ткань мероприятия, — они свободные люди, у нас не казарма и не концлагерь… А то, что это преподносится чуть ли не как «алкофестиваль» — это унизительно, это вранье! Пускай спросят у участников самого события со всей страны, в котором нет различия — ты приехал из Донецкой области, Закарпатской, вырвался из Крыма, Севастополя либо ты из Волыни, а все находят общий язык.
Константин Дорошенко: Вы знаете, если посмотреть на трансляцию заседаний Верховной Рады — там люди в таком измененном периодически состоянии находятся, и это очевидно, что к общественным организациям, мне кажется, предъявлять какие-то претензии после этого достаточно смешно.
Дмитрий Терешков: А как быть с Русланом Коцабой, который был осужден за государственную измену?
Павел Викнянский: Во-первых, он осужден не был — судом именем Украины все обвинения с него были сняты. Соответственно, даже нельзя употреблять такую формулировку! Поэтому я и назвал всё это псевдомониторингом, когда все эти вещи транслировались с претензией, с издевательствами в духе Геббельса, без владения матчастью, задачей было зашельмовать и представить нас совершенно в искаженном, глупом виде.
Константин Дорошенко: Насколько я знаю, Вы вообще поддерживали Руслана Коцабу в моменты гонений?
Павел Викнянский: Мы абсолютно публично поддерживали его не просто как человека, как гражданина Украины, мы боролись за его освобождение. Напомню, что Руслан Коцаба был признан политзаключенным, авторитетнейший организацией с действительно чистой репутацией AmnestyInternational он был признан «узником совести», первым в Европе за последние 5 лет. Украина в этом случае очередной раз прославилась не очень хорошо…
Мы вместе с офисом омбудсмена, вместе с множеством европейских организаций, Комитетом Верховной Рады по правам человека, да, боролись за его освобождение и победили в конце концов. Руслан был оправдан, потому что все-таки по Конституции в Украине свобода слова есть. Мы его как журналиста и лидера всех 3-х украинских Майданов, начиная еще с т.н. «революции на граните», включили в программу [финала] Студреспублики на дискуссию о рефлексии Майданов, о том, почему же у нас все Майданы заканчивается в конце концов тем, что мы живем хуже и менее свободно. И он имеет право об этом говорить.
Крутой кейс! Оказывается, за человека, за которого мы боролись, выполняя правозащитную функцию, получается, нам теперь государство дало «обратку», нас теперь за это и репресснули. Именно ситуация с Коцабой «взорвала» конкурсную комиссию. Неправдивая информация о его осуждении, звучало, что он член какой-то там партии (хотя это не так)… Да даже, если бы он и был членом одной из оппозиционных партий, почему это вдруг является неправильным? У нас что, кроме Компартии какие-то еще запрещены?
Ультраправые и Минмолодьспорт – кто у кого «ручной»?
Константин Дорошенко: По сути, получается, что Министерство молодежи и спорта Украины, исходя из Ваших слов, направлено на создание некого единомыслия среди молодежных организаций. Сигнал достаточно неприятный, особенно, что касается молодежной среды — тут совершенно естественно и критическое мышление, и определенного рода нигилизм, и сомнения. Вы теперь собираетесь снова подавать в суд на министерство?
Павел Викнянский: Мы вообще достаточно приятные люди, поэтому мы написали красивые письма министру Жданову, от критики которого (а есть за что критиковать) мы воздерживались, понимая, что процесс реформирования — сложный. Мы предлагали свои инновации, постоянно настаивали на том, что министерство должно заниматься не только т.н. национально-патриотическим воспитанием и милитаризацией (для этого Министерство обороны есть), оно должно заниматься формированием в свободном духе нового поколения.
Итак, мы написали несколько красивых писем, но ответов нет. Либо чиновники не доносят это до министра, либо есть решение не реагировать. Может быть, он не желает ссориться с частью ультрарадикальных, ультраправых организаций либо организаций, которые толерантны к ультраправым. Перераспределение бюджетов, в т.ч. за счет отобранных у нас ресурсов, произошло как раз в пользу тех организаций, которые называют себя национал-патриотическими.
Дмитрий Терешков: А насколько нынешнее руководство министерства связано с ультраправыми какими-то силами?
Павел Викнянский: Там есть отдел по национально-патриотическому воспитанию. Он взаимодействует с разными организациями — правыми, ультраправыми. Безусловно, привлекает их на мероприятия и финансирует, если у них есть общественный статус. Иногда это аффилированные с такими кругами организации, т.е. прямо нельзя сказать, что это ультраправые организации, но внутри их множество откровенно ультраправых и даже неофашистских активистов — и их мероприятия финансируются.
В частности, мы посчитали, что в результате из 7 млн, которые выделялись, и по ним принимала решение комиссия, порядка 40% ресурсов в нарушение рейтинговой процедуры было перераспределено в ручном режиме. Из этих 7 млн. порядка 1 млн. 400 тыс. получили вот эти организации характерной направленности. И отдельно от всего этого, еще 5 млн. выделили на такую организацию, как «Пласт» — просто без конкурса. Получается, что у Студреспублики, которая выполняет не менее важную функцию, чем скаутская организация, эти ресурсы под прикрытием откровенно политического шельмования, оскорбляя забирают, а другим организациям вне конкурсного механизма эти ресурсы дают. Дмитрий Терешков: Обвинения в Ваш адрес не в экономической плоскости, они политические…
Константин Дорошенко: … идеологические.
Дмитрий Терешков: Может, и Вам нужно выходить исключительно из денежной истории, красивое письмо, может, тоже не тот инструмент, и заниматься политикой на более высоком уровне для того, чтобы добиться какой-то справедливости?
Павел Викнянский: Мы никогда не были политиканами, но эта история, к сожалению, или, к счастью для страны, нас выталкивает в более проактивную политическую позицию. Что ж, мы готовы к такой роли! Хотелось сделать все корректно, нормально и работать, но, если в министерстве делят организации на «правильные» и «неправильные» — это нарушение законодательства, нарушение Конституции. Если оно подтасовывает [данные] и манипулирует конкурсными комиссиями, строит в стране какую-то единоверную идеологию, а все остальные, особенно что касается молодежи, — неправильные, конечно, мы будем отвечать. Отвечать в законных формах, но достаточно твердо.
Интеллектофобия и лузерство как идеология режима
Константин Дорошенко: Вы, кроме прочего, ведь занимаетесь определенного рода просветительской деятельностью. Я хочу Студреспублику поблагодарить за одного из самых интересных гостей моей программы «Культ Дорошенко» в прошлом году, это профессор истории Монреальского университета Яков Рабкин, который является одним из самых интересных специалистов в области демодернизации современного мира. Я знаю, что у вас часто выступает с лекциями Михаил Минаков — один из самых признанных в мире украинских интеллектуалов. Насколько эта просветительская деятельность и эти имена международного уровня мыслителей, которые выступают у вас с лекциями и семинарами, могут повлиять на восприятие министерством и обществом вообще Вашей организации? Может быть, об этом просто мало знают, о том, какую работу вы проводите? Может, вы недооценили момент, собственно, пиара? Вы работаете с теми людьми, которые поддерживают Студреспублику, но о вас все же мало знают в стране — меньше, чем можно было бы с 99-го года…
Павел Викнянский: К сожалению, я безусловно подтверждаю все, о чем Вы сказали. Список можно продолжать достаточно долго, надеюсь, и Вы сможете в конце концов тоже присоединиться к какой-то из наших инициатив. Но, как сказал один из наших экспертов Сергей Дацюк: «Общество больно деинтеллектуализацией», а я бы добавил, может быть грубо, что власть больна дебилизмом. Они откровенно тупы, большинство фамилий, которые Вы назвали, они их не просто не знают — они и знать не хотят.
Интеллектофобия — вот их настоящая идеология, т.е. идеология двоечника — не-бунтаря, а двоечника-идиота. Это идеология лузера. Они откровенно говорят: «А зачем нам дискутировать о будущем? Мы должны все делать, чтоб сейчас решить насущные вопросы, естественно это отражение внешней агрессии, а все остальное когда-нибудь потом. Сначала все декоммунизируем и переименуем». По большому счету, их не интересует будущее, они живут, как вампиры, ночью и больше им ничего не надо. Это, конечно же, удручает, но, с другой стороны, это нам добавляет баллов, что мы на стороне все-таки света. А оборотни и вампиры всегда проигрывают.
