Українці прагнуть миру та розвитку — і республіканці всю свою діяльність присвячують цьому. Позаминулого року темою «Соборність як найбільш сталий стан суспільних систем» ми підсумовували серію факультативів під час фіналу Студреспубліки-2014. Хедлайнером став віце-президент Всеукраїнського міжконфесійного військово-християнського братства Юрій Іванов. Компанію йому склали окрім республіканців, експерти Студреспубліки Сергій Дацюк, Андрій Окара, о. Антоній Рудий тощо. Отже, читайте стенограму.
Частина I
Про соборність, генезис цього терміну, існування «слов’янської соборності» та відносини соборності й христянської церкви, чому саме соборність є тим підходом, який дозволяє врятувати єдність України, ви дізнаєтеся детальніше в I частині стенограми круглого столу. Текст дуже в нагоді напередодні фіналу Студреспубліки-2015 на тему «Програма модернізації України».
Павел Викнянский: Кілька років тому Арсеній Петрович Яценюк прийшов до нас на такий останній [у програмі фіналу Студреспубліки] «круглий стіл». Він тоді був одним із лідерів опозиції. І потрапив на дискусію про постполітику, постдемократію, про зміни, реформи політичного лідерства, про нові формати політичної відповідальності, яка фактично зникає.
І політичний лідер стає таким собі просто якимось посередником, модератором. І не бажає, не хоче брати на себе відповідальність, як виявилося. Тоді ми разом із експертами — пам’ятаєте, Сергію Аркадійовичу? — якраз прийшли до цього висновку, і в цей момент… заходить Арсеній Петрович. Виглядало це дуже цікаво!.
Наступні речі: ми протягом 3-х діб із вами говорили про модель України в умовах нового світового порядку, намагалися розібратися, яким саме може бути цей новий світовий порядок, що він із себе уявляє, яке місце України, як нам припинити війну, яким чином нам заробити бонуси на цій дуже складній ситуації.
Юрій Юрійович Іванов запропонував тему про соборність. Нам здалося, що це буде гарний формат, і гарна загальна тематика для саме підсумовування нашої великої теми про нову модель розвитку України і здійснення порозуміння між нашими різними співгромадянами. Отже, зараз передаю слово співдоповідачу. Юрію Юрійовичу, прошу. Далі я буду надавати комусь іншому слово. Хто захоче, прошу піднімати руку.
Юрій Іванов: Дорогие друзья, руководство «Студенческой республики» расширило формат факультатива до уровня факультатива-круглого стола, посчитав, что тема соборности достаточно актуальна для создания нового формата «Студенческой республики», выработки модели, молодёжного взгляда на всю политику нашего государства.
Генезис термина и идей соборности
В этом плане вопрос соборности и как он понимается в обществе, откуда пошел, да и само понятие, мало кому известно. К примеру, последние события. В Житомире обсуждается проект памятника борцам за свободу и соборность Украины. Понятие свободы краеугольным камнем входит в определение понятия соборности. То есть, и масло масленое, и суть выхолощена. Или в Одессе «свободовцы» утверждают, что соборность Украины важнее, чем экономические потери. Ну, не может быть «свобода потери». Интересное высказывание есть у Виктора Медведчука, который считает, что соборность — одна из самых долгоиграющих морфологий нашей истории. Показательно сказал по этому поводу известный кинематограф, видный польский культурный деятель Кшиштоф Занусси в Сыктывкаре, в России, весной этого года. Практически дословно цитирую: «Сейчас в Украине появляется старая славянская традиция соборности, Майдан — это соборность, которая очень хорошо ведёт к демократии. Я думаю, что оба майдана: и тот, который был раньше, и нынешний — они оба являются проявлением украинского духа, которым Украина отличается от Польши и, прежде всего, от России. По моему мнению, это эхо идеи соборности, которая всегда была в восточном христианстве, и благодаря которой демократия реализовывалась через общину, которая сама себя создавала». Вот так деятели культуры Евросоюза оценивают идею соборности: как наш украинский дух, который даже мощнее, чем в России. Это очень показательные моменты.
Каждый термин в душе человека несёт глубокое понимание, мы всегда чувствуем интуитивно, что соборности нам не хватает. Исходя из этого, стоило бы обратиться к истокам вопроса: как всё создавалось, как это было.
Началось все с вопроса церковного устройства и обращения к Символу веры, в котором записана: «верую в единую, святую, соборную и апостольскую церковь». Понятие «единая» достаточно ясное. «Святая» тоже — это Дух Святой. А вот вопрос соборности всегда вызывал много неясностей. Начиная с различий пониманий Символа веры и перевода. Именно Святые Кирилл и Мефодий говорят о соборности, а не о кафоличности (всеобщности) Церкви, объединяющей в одной общей идее. Идее приобщения к христианским ценностям, к Иисусу Христу, единства в мистическом (практика) и догматическом (теория) богословии. Практика стяжания Духа Святого является единой для всех и Церковь через таинства богослужения обеспечивает приобщение к Царству небесному. Множество — это то, что по Воскресению Христовому на 50 день, на апостолов, на каждого отдельно, снизошёл Святой Дух, и они начали говорить на разных языках.
Постановка вопроса единства цели и разности путей к ним послужила осмыслению термина соборности русскими философами. И, в первую очередь, Алексеем Хомяковым, который говорит о том, что соборное объединение людей характерно для славянских народов. Далее эта тема была на слуху у многих философов XVIII–XIX в. И родоначальником русской религиозной философии по праву считается Григорий Сковорода.
Тема соборности от чисто религиозной уже переходит к философской и определяется как единство в многообразия. Хочу подчеркнуть особо: единство в многообразии. Вот это и есть понимание соборности в подходе именно славянского мышления. Мы это хорошо увидели в реакции польского лидера культуры.
Один из глубоких исследователей феномена соборности является Семен Франк. Он говорил, что соборность — это те моменты, которые объединяют различные социальные структуры и могут быть как механические, так и органические. Соборность как раз относится к органическим, то есть, к природным образованиям. Развивая учения Хомякова, который четко вычленил основные принципы соборности: свобода, органичность, согласие и любовь, С.Франк включает в эту формулу и понятие служения. Здесь нужно сказать несколько слов в плане принципов, а дальше обсудить их в различных аспектах практической современной жизни, важных для каждого из нас.
Говоря о феномене свободы нужно определится от чего и от кого быть свободным. Очень важный вопрос с кем-то естественно объединяться и с кем-то от чего обороняться. «Со-борение» — это защита, а «со-» — совместная защита. То, что касается согласия, конечно, единство без согласия и без доверия, и без ценности не бывает. Любовь — это самое сложное явление вообще, в нашей человеческой жизни. Каждый в душе чувствует, что без любви, в общем-то, никак. Эти принципы очень хорошо накладываются на сущность наших жизненных укладов, начинаясь от семейного, школьного уклада, вузовского, производственного, государственного. И я хотел бы предложить обсудить эти вопросы, начиная с того, что человек нуждается в соборности самого с собой, исходя из своих потребностей: биологических, социальных и духовных. Есть смысл обратиться к тому, чтобы на базе жизненных укладов мы бы вышли на государственное устройство, рассмотрев как авторитарный, демократический и, как вариант, соборный. И, хотелось бы, чтобы каждый из присутствующих, посмотрел на эту тему с точки зрения его места во всей большой гамме соборности нашей жизни.
Олег Деренюга: Вот такой вопрос: насколько важно для соборного государства его внутренняя форма организации: будь то, там, федерация, унитарное государство, ещё какие-либо формы организации?
Юрий Иванов: Ответ на этот вопрос сформулирован в принципах. Самое главное — это органичность, когда народ нуждается не в том, чтобы превратить государство в рай, а для того, чтобы не допустить ад. Если говорить об Украине, в нынешнем состоянии разобщенности общества, руководитель государства, способный собрать все регионы в едином мнении, в единой цели, конечно, будет лидером нации.
Олег Деренюга: Скажите, а вот многообразная Россия, можем ли мы назвать ее соборным государством, можете ли Вы назвать какое-либо другое славянское соборное государство?
Юрий Иванов: Я не скажу, наверное, ничего нового. Соборность – это идеал устройства, и Россия не является соборной. Любому социальному институту, начиная с семьи, есть куда тянуться: к свободе, органичности, согласию, любви. Конечно, это утопия на данном этапе.
Олег Деренюга: И это так, как коммунизм, некий недостижимый идеал? Или действительно есть пример соборности, на которую нужно ровняться?
Юрий Иванов: Коммунизм, провозглашающий принцип:«От каждого по способности, каждому по потребности», это идеал, это единство, это соборно и глубоко утопично. Образец более близкий к соборности, я все-таки думаю, в Церкви, в которой люди достаточно едины в христианской вере и многообразных путях мистического опыта.
Максим Караулов (г. Николаев): У меня не вопрос, у меня больше комментарий. На счёт церкви я бы с вами не согласился, но, допустим, сейчас мы имеем Украинскую православную церковь и Киевского патриархата, и Московского патриархата, т.е. они разделенные, это нельзя считать соборностью. Потому что, как я понимаю, соборность от слова «собор», т.е. собрание каких-то людей.
Юрий Иванов: Если говорить о церкви как институте механическом, то Вы правы. А если говорить о Церкви как органическом единстве в вере каждого прихожанина и о его личном опыте, который скрыт в таинствах Церкви, то здесь можно говорить о многообразии. Каждая Церковь, имеются в виду, мировые церкви со своими догмами и со своими таинствами, практиками близки к понятию соборности.
Павел Викнянский: Николаевцы активны!
Существует ли особая «славянская соборность»?
Олег Деренюга: А мы можем не только Юрию Иванову вопросы задавать? Смотрите, я бы хотел к Сергею Дацюку обратиться. Когда Юрий говорил, о такой характеристике как соборность, он обозначил, что она преимущественно характерна для славянских государств. Ну, вот как-то вот вы так сказали. А есть ли у англо-саксонских стран, обществ, у других западных обществ аналогичная характеристика для государственных образований, которые бы их скрепляла?
Сергей Дацюк: Значит, я хочу обратить внимание вот, что о соборности — в других языках такого термина нет. Приблизительно в 2005/2006г., я точно не помню, Киевский Дискуссионный Клуб Дилетантов посвятил соборности специальное заседание. Там доклад делал Владимир Африканович Никитин, и вот с этими тезисами я вас сейчас ознакомлю.
Пытаться формулировать соборность с точки зрения благоглупости, с моей т. зр., это не очень хорошая вещь. Потому что у вас получится, что соборность — это тишь, да гладь, да Божья благодать. Свобода, любовь, ещё чего. То есть, мы ничего не поймем. Потому что в любом месте, даже на войне, у вас будет и свобода, и любовь. И куда б вы не пришли, вы можете сказать, что где-то больше любви, где-то меньше. Но это не то, что позволит вам понять соборность. Вы можете понять соборность, когда вы положите их в ряду других способов соединения.
И вот тогда Владимир Африканович предложил три принципиальных типа онтологии, которые он рассматривал. Первая онтология, он говорил — это «плавильный котел». В этой онтологии действовали СССР, Штаты и, кстати, та же Британия, и многие европейские страны. Что такое плавильный котел? Это у вас, когда есть нечто разное, вы засовываете его, подогреваете температуру, и у вас получается гомогенная смесь. Индивидуальность, ваша свобода важна, конечно. Но она ограничивается для достижения единства. И ограничивается и в США, ограничивалось и в Советском Союзе, ограничивается и в Европе.
Второй подход. Он стал применяться, когда оказалось, что модернистский подход «плавильного котла» не работает. Поскольку множество способов возрастания коннективности привели к тому, что люди начали перемешиваться. И тогда возник такой концепт, как мультикультурализм. В чем суть мультикультурализма? Он на западе называется «салат», у нас он переведен как «винегрет». Но, в общем, в целом, суть такая. Есть некие куски, которые помещены в миску, в некую форму, а между этими кусками — кто, с чем любит, там, майонез или сметана, или подсолнечное масло, неважно. Суть «салата» в том, что пока есть форма, он у вас держится, вы можете взять, вот в плавильный котел вы что-то сплавили или вынули из котла, и оно вот, как бы, монолит, вы, куда его не плесните, он монолит. А суть «салата» — он находится в этой форме, вы взяли, зачерпнули ложку, пересыпали в другую форму, оно там тоже так же, кусочек этого перемешанного, тоже со сметаной. И вы можете поделить на сколько угодно, до определенного, конечно, количества. Вот это суть «салата». Так был построен мультикультурализм. Его построили канадцы, и также другие общины, где были, вот, меньшинства, которые не подвергались вот этому переплавлению. То есть, где были достаточно крупные общины, претендовавшие на свою идентичность, на выстраивание своего виденья мира. Это «салат», это, вот, вторая форма. Она возникла в 50–60-е годы, после Второй Мировой войны. Она стала заменой собой «плавильному котлу».
Но оказывается, что есть принципиально другой тип соборности. Что такое собор? Давайте, как бы реконструируем с онтологической точки зрения. Это единое основание, единый фундамент, и это разные купола, как разные пути тянущегося к Божественному, к свету, к небу. И собор — его нельзя разобрать. У него фундамент общий. Эти купола нельзя соединить, у них разные пути тяготения к небу, к Божественному. И вот соединение общего фундамента и разных путей следования к Божественному — это и есть собор. Итак, чем он отличается от «плавильного котла»? Тем, что купола нельзя сплавить, они отдельны. Чем отличается от «салата»? Его нельзя разъединить и пересыпать в другую посуду. Что в нем есть такого, чего нет в другом? У него есть в одно и то же время и фундамент, общее основание, и свобода, которую несут эти разные пути тяготения к небу. Вот этот подход, наличие общего основания, и допуск разных путей развития, тяготения к свету, Божественному — это есть суть соборности.
Предполагается, что славянские страны должны были бы обладать такой соборностью, но Имперская Россия — это антипод соборности по одной простой причине, что там другой принцип положен: самодержавие, православие и народность. То есть, как бы, фундаменталистское православие, всё больше и больше фундаменталистское, которое подчиняется самодержавию, потому что в России мы имеем не папоцезаризм, а цезарепапизм, т.е. главным является царь. Не религиозный иерарх, а именно царь. И, в этом смысле, это вот не духовное основание империи принуждает к тому, что однообразие народа представляет собой фактически «плавильный котел». И все другие народности оказываются там, как в тюрьме под гнетом и православия, и под гнетом самодержавия.
И, в этом смысле, для соборности не всякая организация годится. Вот, общинная организации Украины «Гуляй Поле» для соборности лучше, империя хуже. В этом смысле, Украина, ведя сегодня войну, она борется за соборность, т.е. за право иметь общее основание, но при всем при этом [предусматривая различные] пути движения к небесному, Божественному. Вот с этой точки зрения, мне представляется, что не все способы организации общества для соборности одинаково полезны. Империя — не полезна, республика — полезна. В этом смысле, я отстаиваю точку зрения, что только республиканская традиция Украины ближе всего к соборности. В этом смысле, имперская идея, которая пытается нам навязать «плавильный котел», т.е. в начале вроде как «салат», а потом, в конце концов, «плавильный котел». Это тупик. Это не для нас. Это не для нашего традиционного стремления к свободе. И в этом смысле, соборность, республика — есть самые, как бы, органичные формы, которые дополняют друг друга и могут существовать. Это вот с точки зрения онтологической организации. Я не знаю, отец Антоний, может быть, не так я ответил? Каков взгляд католиков?
о. Антоний Рудый: Римско-католическая или по-русски кафолическая — это вселенская церковь. Я думаю, Сергей тут «зауживает» чуть-чуть, как бы, в славянском понимании. Потому что для меня соборность — это славянское слово, которое является специфическим термином, потому что оно говорит о духовном, религиозном объединении, в каком-то смысле. Это важный фактор именно для социума. Но повседневно, в жизни то, о чем говорил Юрий Юрьевич — это понятие может быть более универсальным.
Я бы, например, распространил это понятие на то, как мы, люди доброй воли, собираемся здесь [на Студреспублике], подчеркиваю, люди доброй воли, которые готовы слышать и способны слышать то, что говорят во всем многообразии. Все мы разные, у каждого может быть свое мнение.
В чем беда тоталитаризма, о котором говорил Сергей, допустим, как в славянских странах? Потому что там один диктатор, который такого многообразия не предусматривает и тем более не хочет слышать. А если услышит, то одолеет только своей агрессией.
[Важно], чтобы мы агрессивно не спорили друг с другом, чтоб мы учились друг друга слышать, принимать такими, какими мы есть, во всем многообразии, чтоб мы были, как бы, способны в себе тоже объединить. Потому что то, что мы слышим друг от друга, это способно нас обогащать. Вот чья-то, допустим, какая-то умная мысль, которая станет как-то моей, и я ее как-то восприму, она сделает меня умнее, мудрее, богаче. Поэтому я думаю, что здесь смысл более такой универсальный. Соборность, еще раз повторю — «зауживается». Потому что, действительно, в духовной христианской традиции это важно, потому что христианство является наибольшим духовным даром или богатством, которым со времен Крещения Руси владеет наш народ, Киевская Русь и другие славяне. Спасибо!
Павел Викнянский: Все перетворюється в панельну дискусію.
Андрей Окара: Дуже класно, що такі теми постають у центрі уваги, і що розумні люди про це рефлексують.
Украинская соборность и церковь
Звичайно, одна з головних проблем — маніпуляція з одним словом, яке є калькою з німецької, його придумали німецькі романтики, воно називається духовність. І фактично в російській інтелігентській культурі, так само, як і в українській, воно стало позначати хтозна що. Тобто, словом із таким розмитим невизначеним змістом, яким інтелігенти люблять прикривати всі свої квазірелігійні фантазії.
Що до слова «соборність», то, як на мене, це дуже важливий концепт, і важливо його прояснити і ідентифікувати в контексті як української культури, так і української політичної традиції, тому що завжди, коли говорять про українську державу, то слово-позначення «соборна» завжди фігурує в цьому позначенні. Тому, відповідно, намагаються думати, що це означає типу, якщо соборна, то, значить, повинна бути федеративна — так говорять російські теоретики українського федералізму. От, розумієте, всі головні теоретики українського федералізму є з Росії, і це досить така грантовигідна тема для просування. Тепер, я гадаю (можливо, я не так розумію, бо йде війна), цю тему для України раз і назавжди закриють, повністю. Не так-то просто після всього, що відбулося, вести дискусії на теми українського федералізму і другої державної мови — это теперь типа, как рассуждать на тему — «Гитлер хороший или плохой»… Хоча, от, Андранік Мігранян, російський політолог, нещодавно написав, що: «Да, Путин похож на Гитлера, но Гитлер до 1938-го года был хорошим, потом уже стал плохим».
Относительно соборности, скажіть, будь ласка, а я не все тут чув, прізвище Алексей Степанович Хомяков тут звучало, чи ні? Звучало, так? От він написав, що: «Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати». Значить, Хомяков і потім вся традиція російської релігійної філософії, включаючи Володимира Соловйова з його вченням про всеєдинство, відображали якраз цей, такий, скажімо, філософсько-містичний аспект його інтерпретації соборності.
А соціально-філософський вимір соборності найкраще описав, хоча це поняття і не використовував, французький соціолог Еміль Дюркгейм, який увів поняття «механічної і органічної солідарності». Відповідно, на чому будується механічна солідарність? Механічна солідарність будується на об’єднанні людей за їхньою одноманітністю. Відповідно, механічна солідарність будується на тому, що люди між собою подібні. Тоді як органічна солідарність і їхня солідарність виникають на основі того, що вони, наприклад, сповідують якусь релігію, чи там ходили в один інститут чи ще щось. Органічна солідарність виникає там, і це описується в процесі модернізації, вона виникає там, де є феномен не подібності, а взаємодоповнення. І оцей феномен взаємодоповнення, і ота солідарність, яка виникає на цьому феномені, коли люди можуть одне одному допомагати, коли вони можуть одне одному створювати синергійний ефект. Тут якраз і проявляється соборність, але в такому соціально-філософському вимірі, а не в містично-екзистенційному.
І, звичайно, я гадаю, що цим словом будуть спекулювати, так само, як спекулюють словом «духовність». Як то кажуть, если не очень хорошие люди, не говорят слово «духовность», моя рука тянется к пистолету»… Значить, я гадаю, що зараз дійсно, дивіться, в Росії і в Україні, одна з дуже принципових відмінностей між Росією і Україною, яка проявляється саме зараз — це роль і місце церкви в суспільній структурі. В Росії, як ми це бачимо, церква стає завжди на боці держави проти суспільства, в Україні з’являється феномен, коли церква на боці суспільства проти держави, як це було під час цієї революції. І от якраз в цьому, в таких моментах, це соціальний вимір якраз отакої соборності, коли можна говорити про якесь тяжіння до містичної повноти.
Нагадую, що зараз, зараз, звичайно, дуже складний формат визначень, в яких буде визначатися українське суспільство і в яких визначається зараз російське суспільство. Чому? Тому що те, що відбувається останні півроку — озвучення переглядати слово ідентичності в Росії. І зараз російське суспільство, дійсно, тяжіє до намагання побудувати суспільство механічної солідарності, суспільство з одностайністю думок, суспільство з одностайною підтримкою верховного вождя, як це придумав казати Владімір Жириновський. І от якраз тут зараз теж, у Росії, теж будуть говорити, починають говорити про соборність.
Соборность — ее теперь в России понимают примерно так, как понимал гр. Уваров, который придумал «Православие, самодержавие, народность». В России снова стали бороться за чистоту нравов и строить полицейское государство, которое занимается проблемой нетрадиционных меньшинств и проблем кружевных трусов. Но беда в том, что, как правило, почему-то оказывается, что люди, которые борются за чистоту нравов, и с кружевными трусами, и с нетрадиционными меньшинствами, они сами какие-то вот такие, как гр. Уваров. Так, гр. Уваров, автор этого «Православие, самодержавие, народность» или «Бог, царь, отечество», он как раз был известен своей нетрадиционной ориентацией, о чем даже у Пушкина есть известная эпиграмма:
«В Академии наук
Заседает князь Дундук…»,
— а дальше посмотрите в книжках. Знаете, в России сейчас нельзя, кстати, и публично матом ругаться, могут очень серьезно наказать — вплоть до расстрела [смех].
