Украина не состоялась как государство, русские — как народ
Публикуем текст Сергея Градировского, российского методолога, родившегося в Украине, в Крыму. Отчаянно смелое как для гражданина современной России произведение представляет собой философский диалог между автором и украинским писателем Густавом Водичкой. Итак…
Живет в Украине Густав Водичка. Литератор, поэт, издающий свои книги российскою мовою (почему российскою? — исключительно ради размера читающей аудитории). Человек, проделавший непростой путь от лидера УНА-УНСО, яростного сторонника превентивных расстрелов и права Украины на Киевский патриархат (активный участник погребения патриарха Владимира на Софиевской площади Киева), до философствующего монархиста, империофила, старосты храма УПЦ МП, человека открыто заявляющего, что «вне стен Московской патриархии благодати нет».
Пять часов мы с Водичкой бродили по Киеву и говорили. Где ходили — для разговора оказалось не столь важно, ведь наш путь во многом был предопределен траекторией движения моей жены, выбиравшей коляску накануне появления Счастья, бьющегося в ее огромном и прекрасном животе.
В этой самой мирной из возможных обстановок я задал Водичке вопрос: «Почему украинцы отказались от имени Русь? Почему уступили это имя Москве? Ведь это же основной brand Восточной Европы. С этим именем осуществляется практически любая претензия на лидерство!»
На что получил ответ: «Когда вас долго и ласково называют малороссами, единственное, чего хочется, так это заорать: Мы не Рось! Не малая, не белая и не первоначальная, мы сами по себе! Когда казак заглядывает к себе в ширинку, он не может согласиться с определением «малый».
«Хорошо, — продолжал спрашивать я. — Зачем тогда, отказавшись от уничижительного имени «Малороссия», вы согласились на «второсортное» имя «Украина»? Были малыми — стали крайними! Ведь русские именно так и понимают это ваше новое имя — «находящиеся на кромке». Причем кромке, сегодня обламывающейся. А оказавшись у самого «у края» великого Острова Россия вы превратились и в «малых», и в «окраинных», и позже в «нелояльных». А раз так, то украинцев, по сути, нужно спасать! Спасать от самих себя, от тлетворного влияния Запада. Лечить от язвы русского сепаратизма». (Под русским, конечно же, понимается братство «бело-мало-велико» русских народов.)
Водичка ответил и на это: «Шевченко, когда не захотел быть малороссом, написал: «Серед степу широкого, на Вкраїні милій», т.е. «в краю». По сути «на земле, что есть наша земля». В имени Вкраїна скрыт метод помещения себя в центр Вселенной».
Но Вкраїна стала Украиной («в» меняется на «у», когда предшествующее слово заканчивается согласной, ведь базовый принцип украинского языка — певучесть речи). И то, что для украинца было именем, сопоставимым по силе с именем Поднебесной, для Старшего брата стало именем одной из окраин. Надо признать, окраины важной и c исторической точки зрения (обеспечивавшей связь с Киевской Русью, ее святыми и Херсонесом), и с геополитической (в связи с греческим проектом и необходимостью решать любимый Санкт-Петербургом Восточный вопрос), но, все же, периферии.
Тем не менее, не Украина есть производная от России. Напротив, это Россия вышла из ребра Киевской Руси. Россия — Ева. Она — первоначально женское, вынужденное стать мужским. В своем ласковом именовании она остается Россией-матушкой, в своем таинственном — Святой Русью, но по функции она — Третий Рим. С прилагаемой ко всякому Риму тяжелой мужской поступью.
Но чтобы быть в мире, нужно знать ответ на вопрос: «Зачем кто-то?» Зачем нужны поляки — понятно. Они — последний оплот Папы Римского в Европе. А зачем русские, зачем украинцы?
Водичка сказал: «Зачем евреи? — Чтобы Господь пришел. Зачем русские? — Чтобы Господь остался!» «А украинцы?» «Украинцы сражаются за этот же смысл: чтобы Господь остался!» «Но это значит, — возражал ему я, — что украинцы хотят быть русскими. Пусть так. Дело ваше. Ведь вы и есть другая Русь. Но тогда тем более нельзя было уступать имя Русь!»
Украина — зеркало России. Она — идеальное alter ego России. Лучшего зеркала Москве не найти. Московский политический бомонд по глупости своей свысока посмеивается над Украиной и в особенности над ее политической верхушкой. Но ведь русские гогочут всего лишь над карикатурой на Большого брата. Более того, потому-то и приятно в это зеркало смотреться («свет мой зеркальце скажи, и всю правду расскажи»), что оно льстит русской царевне. Это вам не Германия, по отношению к которой «главное не сделать того, что и без нас сделают немцы». Да они без нас почти все в состоянии сделать, в нас не нуждаются, потому ни нашей совестью, ни нашей карикатурой быть не могут. А Украина — вся для России. Неисчерпаемая пародия и неисчерпаемый идеал.
Затем мы обсудили феномен Руси. Русь — страна редкая. Одна из немногих сумевших мигрировать. Также произошло и с Арменией. Взгляни, где их святыни — Арарат и Ван и где территория современной Армении? Так и Русь. Где Херсонес Гераклейский с крещальной купелью Владимира, где Киев — мать городов русских и где сама Россия? Да, Россия ушла на Север и разлеглась на угорских землях. Ее обе столицы стоят на финских реках — Неве и Москве. Ее центр лежит за каменным поясом — малолюдной местностью испокон населенной алтайскими и уральскими народами.
Сохранила ли себя Русь в таком дрейфе или миграция изменила ее до неузнаваемости? Если всмотреться в Украину — причудливый останец древней, изначальной Руси, миграция поменяла физиономию Московской Руси до неузнаваемости. Когда под натиском Великой Степи Первоначальная Русь ушла на север, то там, скрестив дух палеологовой Византии с телом чингизидовой Орды, она обрела новую душу и новую силу — силу Левиафана. Оставшиеся же русские (поднепровский народ), выработали совсем другой проект — Країну абсолютной вольницы!
В образцовые лета запорожской вольницы Украина являла собой общность вооруженных мужчин. Водичка так описал тот идеальный мир: там «лидер получал обратную связь не газетными публикациями, а свинцовыми шариками. Это обязывало. Продуктивно работая на благо коллектива, казацкая старшина не расставалась с булавами и перначами, чтобы в любой момент принять критику народа». «Богдан Хмельницкий носил под шапкой бронированную мисюрку. Потому что друзья-товарищи периодически норовили проломить ему голову в собственных апартаментах». «За редким исключением, до окончания положенного срока должностное лицо оставалось неприкосновенным. Но после очередных перевыборов грешное руководство кончали на месте».
«История мира — это победа Человека над Землей. И только история Украины — это победа Земли над Человеком». Смысл существования России в овладении землей. (Заметим, это — в беспримесном виде маскулинная функция.) Слава и величие любого правителя России коренится в способности сохранить и прирастить землицы, которая заранее и непременно называется русской. 1/10 часть суши, 1/7 часть суши, 1/6 часть суши, а лучше бы 1/5 часть суши — это летопись славы России. Путин имеет такой заоблачный рейтинг только благодаря личной способности жестко противостоять вольнице и грубо усмирять сепаратизм. Ни Горбачев, ни Ельцин этого не умели, царями не были, и потому чтимы только «гнилой интеллигенцией» и «продажными либералами». (Ельцин действительно не царь, хотя его таковым многие представляли. Русские цари — кемьские волости не разбазаривали. Говорю это вам как крымчанин).
Смысл существования Украины совсем в ином. Она — пространство господства душеспасительного абсолютного индивидуализма. Украинцы — это люди уже давно живущие по словам Серафима Саровского: «спасись сам и вокруг спасутся тысячи». Правда, большинство народа эти слова понимают весьма приземлено: спасется тот, кто отсидится! И украинца тянет и тянет «на теплый, утопающий в зелени хутор».
Разговор подходил к концу, и я сказал, что про Россию можно ответить на вопрос «зачем Россия?», но нельзя — «зачем русские?». Украина — зазеркалье, в котором, напротив, легко ответить «зачем украинцы?», но невозможно — «зачем Украина?». Поэтому когда московские интеллектуалы заявляют, что Украина как государство не состоялась, они, конечно, правы. Вот только понимают ли они, что проблема несостоявшегося русского народа — куда более страшная.
Русские — это беглый народ. Вначале от Степи, полной татар, затем от Москвы, полной рабства. То, что бегло, то — ценно. Ведь с хиджры начал Мухаммед отчет новой эры. К бегству и кочевничеству призвал Господь Авраама. Дабы выковать из сброда народ, Моисею понадобилось сорок лет непрерывного скитания с минимумом удобств. Да и про недолгие годы служения Иисуса, про которые мы что-то знаем, мы знаем, что Он скитался с учениками по Земле Обетованной.
Но если это так, тогда государство — враг русских. По крайней мере, тех русских, которые нужны «чтобы Господь остался», которые не есть слуги Левиафана. И тогда по-особенному начинает звучать душеспасительная для России тема украинского зазеркалья.
* * * * *
Post scriptum замечу, что сила украинской земли неимоверна. Стоит мне в ней какое-то время пребыть и вот меня, как и всякого туземца, уже «радует не консерватория, а домашняя консервация». Ведь только история Украины — это победа Земли над Человеком. Так говорил Водичка.
Маєш власну думку з цього приводу? Висловись на форумі
«Хорошо, — продолжал спрашивать я. — Зачем тогда, отказавшись от уничижительного имени «Малороссия», вы согласились на «второсортное» имя «Украина»? Были малыми — стали крайними! Ведь русские именно так и понимают это ваше новое имя — «находящиеся на кромке». Причем кромке, сегодня обламывающейся. А оказавшись у самого «у края» великого Острова Россия вы превратились и в «малых», и в «окраинных», и позже в «нелояльных». А раз так, то украинцев, по сути, нужно спасать! Спасать от самих себя, от тлетворного влияния Запада. Лечить от язвы русского сепаратизма». (Под русским, конечно же, понимается братство «бело-мало-велико» русских народов.) 
