Читайте расшифровку и смотрите видео рефлексии Большой Игры, состоявшейся с 23 по 26 августа 2019г. в Лазурном, на Черном море, на тему «Субъект модернизации — ответственность Поколения».
Налицо упадок энергетики
Сергей Дацюк: О Студреспублике, вернее о студентах.
Ольга Михайлова: Ну приехал вот, не можешь успокоиться.
Сергей Дацюк: Нет, ну а чего же мне успокаиваться? У меня все перед глазами [смех].
Ольга Михайлова: Хотя, по-моему, ничего нового. Год за годом ты приезжаешь все с большим скепсисом, все с большим разочарованием… Это меня уже не удивляет.
.jpg)
Ольга Михайлова: «Война — дело молодых».
Сергей Дацюк: Да.
Ольга Михайлова: «Лекарство против морщин», да? [смех]
Сергей Дацюк: […] Ну а эта «Республика», конечно, отличается от всех других. Во-первых, упадок энергетики, конечно. Люди устали от войны, это заметно.
Ольга Михайлова: От «такой» войны.
Сергей Дацюк: От такой вот войны, которая не-война. Студенты, конечно, в первых рядах. И даже не потому, что они, там, переживают, что попадут на фронт. По-моему, они уже рады на фронт попасть, потому что неопределенность, она очень утомляет. По-моему, неопределенность гораздо больше даже утомляет, чем война.
Сейчас целого нет — лишь фрагменты
Но понимаешь, вот что произошло за последние годы? Когда мы с тобой были студентами, то нам преподавали марксизм, нам преподавали даже альтернативные теории – и у нас была определенная картина мира. Потом, в 90-е, когда начался распад СССР, картина мира поменялась: вместо вот этой марксисткой, коммуно-социалистической картины мира была предложена либерально-демократическая, рыночная, с частной собственностью, с индивидуальной инициативой.
Теперь, когда мир оказался в кризисе, либерально-демократическая картина мира начала распадаться. На первом плане оказались те концепты, которые были там выработаны. То есть теория менеджмента, все эти, в политическом плане, вопросы лидерства, вся эта толерантность, вот всё это на уровне процедур уже впитано молодежью, уже не одним поколением практически. И сейчас целого нет, а вот эти фрагменты, управляемые менеджерством и вот этими представлениями о лидерстве, они остались.
Там была тема «Субъект модернизации [— ответственность Поколения»]. И как оказалось, самих по себе навыков для построения каких-то вменяемых социальных инноваций или предложений, или даже проектов — недостаточно.
Что происходило на финале Студреспублики?
Вторая группа попыталась воспроизвести коммуно-социалистическую картину мира, не зная, что это такое. Они попытались вокруг профсоюзов, они это так и называли, создать некий проект. Тут у них креативная элита, тут у них…
Ольга Михайлова: Ну, кстати, это договорные основания.
Сергей Дацюк: Какие договорные основания?
Ольга Михайлова: Ну как? В профсоюзы люди попадают по договоренности. Это люди, которых наделяют авторитетом их товарищи, коллеги.
Сергей Дацюк: Смотри, это все производная от индустриальной картины мира, внутри которой возник марксизм. У нас больше нет индустриального мира, и соответственно индустриальная картина мира не работает. Попытка простроить в постиндустриальном мире что-то типа индустриальное — это архаизм.
Ольга Михайлова: Это студенты, которых пока еще учат на факультете определенным специальностям, понимаешь? Ты хочешь забегать вперед. Их так простраивают — мыслить через специализацию.
Сергей Дацюк: А зачем забегать вперед, если люди уже сейчас не состоят в профсоюзах, [особенно] молодежь. А те профсоюзы, которые есть — абсолютно не эффективны. Более того, профессии современные устроены таким образом, что не позволяют объединяться по профессии и по территориальному признаку. А топологические профессиональные объединения, т.е. сетевые, по миру — они не нуждаются в таких объединениях и никак не могут сконтактировать с какой-то там креативной элитой по, опять же, территориальному признаку.
Ольга Михайлова: Ну вообще, интересно.
Сергей Дацюк: К стране это отношения не имеет.
Ольга Михайлова: Территориальные и цеховые солидарности, солидаризации — они конечно, становятся все менее…
Сергей Дацюк: Глобализируются.
Ольга Михайлова: Ну да, они становятся все менее устойчивыми, очень гибкими. Поэтому «союз союзов», который лежал в основе кадетского движения, он невозможен уже сейчас, реально. Потому что нет этого союза союзов.
Зачем прекариату профсоюзы?
Поэтому пытаться создавать профсоюзы? Ну, наверное, можно — и сетевые выйдут. Но вопрос в том, что и олигархи перестали быть привязаны национальным и территориальным образом.
Ольга Михайлова: Ну да.
Сергей Дацюк: И в этом смысле, зачем создавать профсоюзы, и с кем они собираются в этом плане [объединяться]?
Ольга Михайлова: Профсоюз будет выпендриваться – олигарх завезет китайцев, и всё.
Сергей Дацюк: Зачем завезет? Наймет просто дистанционно.
Ольга Михайлова: Ну или так.
Сергей Дацюк: Переведет туда все мощности, это очень быстро происходит.
Ольга Михайлова: Чем наши айтишники, собственно, и выигрывают. Потому что западные айтишники — дороги́, а наши таким образом как раз и вклинились.
Сергей Дацюк: Да. И вот, смотри, не факт, что у прекариата будут профсоюзы. Очевидно, прекариат будет требовать и защищать свои права каким-то другим образом. Опять же, сетевым. И эти объединения будут не профессиональны, а будут, очевидно, по типу деятельности, что не является профессией. То есть, ты привязан к земле — у тебя такое объединение, ты не привязан — у тебя другое.
Ольга Михайлова: То есть получается скорее по укладу.
Сергей Дацюк: Да, скорее по типу.
Ольга Михайлова: Ну по укладу. Это уклад: индустриальный, доиндустриальный, постиндустриальный.
Смысл дает только целое, а цели — это тоже фрагменты
Сергей Дацюк: И очевидно они будут регулироваться даже разными нормами. И эту простую мысль до них очень сложно доносить, поскольку… Ну, во-первых, они мало читают гуманитарной литературы. Во-вторых, они думают, что менеджерский подход [тут полезен], т.е. мы ставим цели, мы определяем критерии и по критериям определяем эффективное достижение этих целей. А попытка объяснить им, что цели сами по себе — это фрагменты, наталкивается на неприятие. То есть, провести простую мысль, что ребята, есть целое, только оно дает смысл, если вы будете внутри фрагмента, у вас периодически будут депрессии, и вы периодически будете терять эффективность и даже не будете понимать почему.
Сергей Дацюк: Оль, заметь, вы в ситуации постиндустриализма оказались уже в 90-е гг., и это правда. Но когда возникали вопросы о смысле, вы всегда апеллировали к каким-то целостностям. Потому что они у вас были. Потому что вы читали Оруэлла, вы читали Маркса. Вы читали книжки, которые мир в целое сводили… Вы читали либерально-демократические книжки тоже, и у вас были целостности.
Ольга Михайлова: То есть эпоха нарративов тогда еще не умерла.
Сергей Дацюк: Тогда не умерла.
Ольга Михайлова: А сейчас она уже умерла.
Сергей Дацюк: Эпоха метанарративов. Мы получили фрагменты, мы получили фрагментированное сознание, мы получили людей, которых можно назвать «фрагментарии».
Смысл появляется только там, где ставят вопрос о смысле
Ольга Михайлова: Скажи, если они ездят на Студреспублику, если они пытаются слушать тебя как-то там… Тебе не нравится, как, но…
Сергей Дацюк: Не пытаются.
Ольга Михайлова: …но они не безнадежны.
Сергей Дацюк: Вот я готов поспорить, ты знаешь? Предыдущие студенты были способны к проблематизации. То есть они слышали, когда им говоришь, проблематизируешь, они реагировали на это. А здесь идет отторжение, самое настоящее отторжение. Они слышат какие-то вещи, а некоторые эксперты их еще и науськивают, что вы должны быть агрессивными в отстаивании своих фрагментарных точек зрения. Ну они и становятся агрессивными. И целое в упор не видят и не хотят увидеть.
Ольга Михайлова: Но скорее эта агрессивность — я бы сказала, это упадок интеллигентской традиции, еще российской или общероссийской, или как сказать… славянской, может быть даже. Интеллигентской традиции, которую мы помним. И которая, конечно, не показала себя как эффективный социальный лифт, как эффективный механизм в социальных лифтах в 90-е гг. Может быть поэтому она была отторгнута.
Сергей Дацюк: Да, ценность знания утрачена.
Ольга Михайлова: Я говорю сейчас не о знании.
Сергей Дацюк: А о чем?
Ольга Михайлова: Скорее о сомнении. О критическом отношении к окружающим. То есть ты говоришь, что они не сомневаются, так а я говорю…
Сергей Дацюк: Неусомневаемы, да.
Ольга Михайлова: …а я говорю о том, что эта традиция усомнения…
Сергей Дацюк: Да, от Декарта.
Ольга Михайлова: …которая была очень укоренена в интеллигентщине советского периода, но, наверное, она восходила к…
Сергей Дацюк: Да, но смотри там как? Декарт вводит традицию сомневания, Кант доводит ее до уровня понимания как критическое мышление, и вот в виде критического мышления она…
Ольга Михайлова: Но она общеевропейская.
Сергей Дацюк: Да. И вот критическое мышление… Во-первых, мышление вообще утрачено, но критическое мышление, покоящееся на сомнении, в отличие от веры… мне кажется, оно сейчас утрачивается, и утрачивается очень сильно.
Ольга Михайлова: А чем ты докажешь, что это мышление обладает смыслом, чем ты докажешь, что оно эффективно? Грубо говоря, что надо развивать это качество?
Сергей Дацюк: Знаешь, где появляется смысл? Там, где ставят вопрос о смысле. Если вопрос о смысле не ставить, он и не появляется. И людям кажется, что можно жить без него, а это неправда. Поскольку ты впадаешь в депрессию и дезориентацию.
Ольга Михайлова: Это тебе нельзя жить без него. А им, если их воспитывали уже иначе, можно.
И в этом смысле, мне кажется, что фрагментация мышления, она приводит к фрагментации твоей жизни, твоей страны, фрагментации твоего мира. Вот это вот закономерное следствие. Поэтому в сегодняшних студентах я вижу такое вот будущее.
Ольга Михайлова: Ты сам говоришь о том, что не нужно бояться процессов фрагментации.
Сергей Дацюк: Нет, конечно.
Ольга Михайлова: Поэтому почему сейчас ты говоришь об этом, как о какой-то негативной перспективе?
Сергей Дацюк: Я говорю, что у меня нет ответов в той же проблемной ситуации. И это еще вопрос, можем ли мы, я, коллеги, передать эту вот традицию мышления о целом. […]
